Отьехав по трассе положенное количество километров, он стал искать глазами нужный ему указатель. Спустя несколько секунд на обочине — отражая свет фар — стал виден нужный ему знак…

Шуми свернул с местной заасфальтированной трассы на проселок — это была не очень хорошего качества грунтовка, с местами щебенчатым покрытием. Вот еще один поворот… Теперь вдоль лесополосы… Ну вот, приехали…

Он погасил фары. Выбрался из машины на свежий воздух. Справа находится небольшой поселок — в той стороне видны огни и слышится вялый собачий перебрех. Слева — обширный луг, где пасут свой скот местные фермеры, за ним кустарники и еще дальше канал, проложенный здесь в начале прошлого века. Впереди темнеет каркас бывшей колхозной фермы: строение давно уже разрушено, никакая хозяйственная деятельность в последние годы здесь не ведется. Что же касается хозяевов, то земля эта либо принадлежит муниципалитету, либо частнику, у которого нет денег на снос останков фермы и рекультивацию почвы…

«Отлично! — похвалил себя Шуми. — Одно дело, когда днем сюда приезжал, и совсем другое — ночью. Теперь можно быть уверенным, что, во-первых, здесь по ночам никто не шляется, а во-вторых, что тоже немаловажно, что я не промахнусь, что сюда можно спокойно и ночью добраться…»

Он решил действовать нынешней ночью, планируя вывезти трупы с хутора в районе двух пополуночи. Крюк предлагал спалить микроавтобус, на котором они приехали сюда сами и доставили пару пленников. Избавиться от «форда» следовала еще и потому, что на этом красном «вэне» они ездили на «консультацию» к ныне покойному Геме. То есть, — предупреждал его Крюк — эту тачку мог кто-то видеть из местных и сообщить местной полиции. Но Шуми сказал, что с этим не стоит торопиться. Никто не видел этот красный «форд» непосредственно возле дома Гемы, от которого теперь остались, наверное, одни обгорелые руины. Конечно, неплохо бы его сжечь (курочить долго, да и не досуг этим заниматься). Но, во-первых, эту операцию нужно осуществить как можно дальше от хутора. А во-вторых, не сейчас, а децал попозже. Причем микроавтобус — как убеждал он братишку Крюка, пока тот был еще жив — они спалят вместе с телами Альгиса Серейки и его подруги Жанны…

«Да, вот так! — думал он, усаживаясь обратно в „ниву“. — Полиция… когда-нибудь… обнаружит в подвале заброшенной фермы три трупа. Три. Ровно столько, сколько народу участвовало в угоне. Наверняка есть записи от видеокамер внешнего наблюдения. Ну и что с того? Прикид у меня был соответствующий, одежда мешковатая, голова и лицо накрыты капюшоном. Крюк децал повыше, но кто будет мерять эти сантиметры? Серый и Жанка настолько ослабли, что с ними сейчас и подросток справится. Если не напишут то, чего я от них добиваюсь, сам за них все нарисую… печатными буквами. Есть „герыч“ и шприцы. За веревкой тоже дело не станет…

«Что за дела?» — подумает полиция, когда найдутся трупы. А также и микроавтобус, который спрятать в этих руинах не составит никакого труда, и который, возможно, найдут раньше (а потом уже и жмуров). А вот что: в банде сообщников произошла разборка. Как и что там у них случилось — хрен поймешь. Где были все эти дни, где прятались — и прятались ли вообще — тоже останется тайной. Навсегда. Можно предположить, что произошла ссора. Мочканули старшего — то есть Крюка — из ствола. И не просто из абы какого ствола, а из пистолета, принадлежащего покойному Бугру. Ага, так вот куда ниточка потянулась… Из-за чего подстрелили Крюка? А вот из-за треклятой «находки». Крюк, сволочь, где-то заныкал найденный в «лагуне» контейнер. Спрятал, гад, а где — говорить не захотел. Ну вот, ссора, разбор — для этого как раз подходит разрушенная ферма — и не стало братишки Крюка. А вместе с ним не стало и человека, который смог бы ответить на вопрос: а где же он, ети его так и эдак, в какой яме или колодце, в каком подвале или водоеме, приховал то, что ему не принадлежит?..

На рукоятке пистолета, из которого выстрелом в затылок был убит Крюк, найдут отпечатки пальцев Альгиса Серейки. Об этом уже позаботится сам Шуми. И он же позаботится о том, чтобы двое его бывших напарников тоже отошли в мир иной: а вот «повесятся» ли они, или сдохнут от передоза героина, это решится в последний момент, потому что Шуми очень хотелось бы получить от них «посмертную» записку, написанную рукой Серого или Жанки…

Что? Не очень гладко? Есть кое-какие шереховатости и не до конца проясненные моменты? Ну так это ж… не недостаток, а громадный «плюс»! Потому что, если уж совсем гладко все будет обставлено… то тут и появятся вопросы! И у полиции, и у «бригадных», которые, понятно, будут искать того, кто мочканул Бугра. И у тех, кто тайно, но крайне настойчиво будет пытаться выяснить детали этой истории с пропажей ценного груза… У многих тогда может возникнуть мысль: «нет, господа, что-то здесь не так»…

Достаточно посмотреть, что творится вокруг. Многие преступления носят дикий, спонтанный, выходящий за пределы человеческой логики характер. И именно в такой расклад, который пытается сконструировать Шумахер, где не все «гладко», где кое-какие мотивы и события остаются до конца не проясненными, поверят скорее, нежели в том случае, если бы имеющиеся в наличии карты и фигуры попытался бы отыграть какой-то многомудрый «комбинатор»…

…Шуми приехал обратно на хутор в начале одинадцатого.

— Чируха, я децал вздремну, — сказал он хозяйке. — Разбуди меня… ровно через два часа. Мне понадобится твоя помощь. Ну все, — он зевнул в кулак. — Ночью избавимся от «гостей»… так что никто… и ничто… не будет мешать твоему привычному одиночеству.

ГЛАВА 34

НА ПИКАПЕ ДРАНОМ И С ОДНИМ НАГАНОМ

После того, как Стас прозвонил Ставицкой, все запуталось окончательно. Ситуация на грани дурдома. Пока двое детективов — против собственной воли — общались с полицией и своим «наилепшим другом» Ровером, младший агент Ставицкая умудрилась каким-то образом оказаться почти в двух с половиной сотнях километров от столицы.

Мало того, она продолжает ехать в неизвестном пока направлении.

Ну и как прикажете все это понимать рядовому «хомо сапиенсу», человеку разумному? С точки зрения обычной формальной логики сие — необьяснимо…

Стасу очень хотелось подробно порасспросить Басю, за каким лешим ее понесло куда-то на другой конец Литвы. То есть, попытаться узнать, что происходит. Но он вынужден был оборвать разговор, предупредив Басю, что перезвонит несколько позднее.

— Ты чё, Стас? — удивленно произнес Слон. — Надо было хоть спросить, какого…

— Нельзя, — сказал Стас. — Менты — вспомни — забирали наши с тобой мобильники! Не удивлюсь, если вытаскивали «симки»… и если их технарь скачал на свой носитель всю инфу с наших трубок… это ж элементарно!

— Б-блин! — выругался Мажонс. — «Старший брат» нас теперь не оставит в покое… Ты же слышал, командир, что Ровер напоследок сказал?! Гм… Да, разговаривать с этих вот наших трубок теперь совсем стремно! Могут прослушивать…

— Вьехал, наконец? Ладно… попробую с таксофона Баське на мобилу прозвонить… все ж меньше риск, что нас смогут прослушать…

Они вышли на стоянку, где их задержала полиция и где был припаркован «ниссан». Стас отдал брелок с ключами партнеру, а сам направился к ближайшему таксофону. Римас щелкнул брелоком, отключая сигналку. Открыл дверцу со стороны водителя… и замер на какое-то время с отвисшей нижней челюстью…

К тому моменту, когда Стас отзвонился с таксофона Ставицкой и вернулся на стоянку, Мажонас смог несколько поправить дело: он привинтил обратно сорванную кем-то дверную панель со стороны водителя и зафиксировал заднее сидение, которые эти твари, подручные Ровера, выдернуть-то выдернули, но обратно поставить, как надо, не сумели… или же не пожелали.

— Ободрали, сволочи, маленько нашу тачку! — пожаловался он Стасу. — Взял бы… и поубивал гадов!.. Ну что там Баська, командир? Только не говори, что у нее башня сьехала… а то у меня самого уже крышу сносит!!